Вот он стоит - на столе - в комнате - в электрическом свете лампы. Свет рисует стены зеленовато-желтыми оттенками, и, что бы ни было сейчас в стакане, жидкость обретает весомость, тяжесть, объем. Если электрический свет - значит вечер. Значит кто-то склонился над книгой, а в стакане чай - сладкий, крепкий, близкий к чефиру из-за забытой заварки. Значит, стакан круглый, с гладкими стенками и в украденном из поезда Киев-Львов подстаканнике.
Или это день? В комнате темно и прохладно, из окна в нее проникает свежий весенний воздух и холодные лучи. В воздухе тот необъяснимый апрельский запах, который первым врывается сквозь форточку, когда потеплело (потеплело настолько, что осенью при этой же температуре мы начинаем пугливо захлопывать эти самые форточки и кутаться в разнообразную шерсть). Но сейчас, как я уже сказала, весна, а значит в стакане виноградный сок, на тарелке - ломтики яблока и груши, и все запахи - улицы, виноградного концентрата, фруктов - в смешении рождают что-то, очень похожую на надежду, новую жизнь; сумасшедшей смесью бьют в голову. И стакан весь мерцает и переливается в этом солнечном свете, и есть в нем легкость, не свойственная граненному стеклу, но свойственная весне.
Или, может быть, это утро? Воскресное дачное утро. Пускай в стакане все тот же сок, но рядом чашка - в ней кофе, тут же печенье, конфеты, бутерброды, вокруг все замирает, утомленное солнцем и зноем, и только травы и леса молча наполняют воздух своими тяжелыми, густыми ароматами, будто это их плата за право не шелестеть, смирно застыть в невыносимой жаре. И стакан вроде бы стоит, а не плавиться, но лишь благодаря своему прохладному наполнению; иначе - поплыл бы, как и все вокруг, растаял бы в сладкой дреме.
Господи, я же забыла - наш стакан пуст! Перед нами считай не посуда, а камень преткновения всех песси- и оптимистов этой планеты. Но пускай в нем ничего и не заключено, просто тем фактом, что он стоит перед нами, он дает обещание - сока, чая, воды, любого напитка, и совсем не важно, наполнит он его на половину или до краев, или, возможно, не наполнит вообще. Ведь в обещании важно не исполнение - а очарование ожидания, того, что оно за собой несет; как воспоминание, о том, чего никогда не было.
Вот такой мой рассказ про стакан шредингера, и вряд ли я смогла бы написать на эту тему что-то более содержательное, увы.
Или это день? В комнате темно и прохладно, из окна в нее проникает свежий весенний воздух и холодные лучи. В воздухе тот необъяснимый апрельский запах, который первым врывается сквозь форточку, когда потеплело (потеплело настолько, что осенью при этой же температуре мы начинаем пугливо захлопывать эти самые форточки и кутаться в разнообразную шерсть). Но сейчас, как я уже сказала, весна, а значит в стакане виноградный сок, на тарелке - ломтики яблока и груши, и все запахи - улицы, виноградного концентрата, фруктов - в смешении рождают что-то, очень похожую на надежду, новую жизнь; сумасшедшей смесью бьют в голову. И стакан весь мерцает и переливается в этом солнечном свете, и есть в нем легкость, не свойственная граненному стеклу, но свойственная весне.
Или, может быть, это утро? Воскресное дачное утро. Пускай в стакане все тот же сок, но рядом чашка - в ней кофе, тут же печенье, конфеты, бутерброды, вокруг все замирает, утомленное солнцем и зноем, и только травы и леса молча наполняют воздух своими тяжелыми, густыми ароматами, будто это их плата за право не шелестеть, смирно застыть в невыносимой жаре. И стакан вроде бы стоит, а не плавиться, но лишь благодаря своему прохладному наполнению; иначе - поплыл бы, как и все вокруг, растаял бы в сладкой дреме.
Господи, я же забыла - наш стакан пуст! Перед нами считай не посуда, а камень преткновения всех песси- и оптимистов этой планеты. Но пускай в нем ничего и не заключено, просто тем фактом, что он стоит перед нами, он дает обещание - сока, чая, воды, любого напитка, и совсем не важно, наполнит он его на половину или до краев, или, возможно, не наполнит вообще. Ведь в обещании важно не исполнение - а очарование ожидания, того, что оно за собой несет; как воспоминание, о том, чего никогда не было.
Вот такой мой рассказ про стакан шредингера, и вряд ли я смогла бы написать на эту тему что-то более содержательное, увы.
Немає коментарів:
Дописати коментар